И страхов больше нет

У каждого из нас есть свои страхи. Выдуманные или реальные, но часто многие из них не дают нам покоя: приходят ночью, наполняя наши сны кошмарными переживаниями и давят, давят…Такие страхи были и у меня, точнее не страхи, а страх. Один, но очень яркий. Возник он не сразу, а по мере появления в моей жизни детей. К моменту, когда последних стало пятеро, этот редкий (разумеется, видела я этот сон не каждую ночь), но очень яркий страх стал проявляться более отчётливо. Мне снилось, что я плыву, точнее держусь на воде. Мне тяжело, мои ноги устают сопротивляться волнам потому, что в разных руках у меня по ребёнку. Если я буду продолжать держать обоих, то вскоре ослабею и не смогу спасти никого из нас, если я выберу только одного, то…Это и был мой страх, тяжёлая материнская трагедия. Невозможность спасти всех своих детей, нежелание и ужас перед выбором между жизнью и тяжёлой утратой, борьба со своей душевной и физической слабостью. Всё это разрывало мне душу тяжестью решения, которое мне нужно было принять в моем сне. Ужасный, очень страшный сон.Я часто встречаю людей, бравирующих тем, что они – матери с большим количеством детей не имеют помощников, а порой даже отказываются от помощи бабушек. Глупость и самодурство! В большой семье помощь не просто нужна, она обязана быть и не для того, чтобы вместо Вас мыть посуду или разбирать вещи после стирки, хотя и это хорошо, но как мера безопасности и защиты на случай непредвиденных происшествий и катастроф, где помощь всегда бы смогла стать вторыми руками – шансом для спасения всех, чтобы тот сон, о котором я написала выше, никогда не стал реальностью. “Но кто в наше время боится катастроф?” “Это разве может случиться? С нами?”- посмеетесь Вы.Об этом как раз мой сегодняшний рассказ.

Тот день 8 января был очень тихим, не таким солнечным, но то и понятно – к вечеру обещали дожди. Особой суеты не наблюдалось, город жил своей жизнью, приходил в себя после недавних пожаров, которые опустошили нашу округу вынужденной эвакуацией. Люди были рады вернуться домой, успеть к Рождеству, насладиться зимними праздниками. Среди них были и мы. Когда за несколько дней до происшествия пошли разговоры о том, что долгие пожары месячной давности могут вызвать сходы селевых потоков, на это никто не обратил внимания.– Мы только вернулись домой! Мы не хотим уезжать из-за какого-то дождя”- говорили наши соседи.Да и будет ли он? В Калифорнии вот уже седьмой год – засуха, а любой дождь – большая редкость и дар с небес. Разве может он принести что-то плохое?В середине дня к нам пришли два полицейских. Они грустно смотрели мне в глаза и говорили очень торопливо:– Вам нужно уезжать. Сегодня ночью ожидают сильные дожди и как следствия – грязевые потоки с гор. Вас просто может завалить.– Но на небе нет ни одой тучки!– Вы находитесь в зоне эвакуации. Решать Вам.– Мы никуда не поедем. Устали скитаться. Почти месяц бегали от пожаров. Сколько можно?!– Я вас понимаю, но наше дело предупредить.– Спасибо.– И да! Ещё! Если ночью дом начнёт трясти, то это означает, что к нему подошёл селевой поток. Мы должны Вас предупредить, что если Вас завалит, то мы Вам врядли сможем помочь.– Договорились, –  улыбнулась я, – Думаю, что с нами все будет нормально. Всего доброго, офицеры.Часа через два приехал почтальон, с которым мы по-доброму похохотали над всеми угрозами, которые нам приписывали.– Они явно перестраховываются,- улыбнулся почтальон. Ну какие потоки? Это же засуха!– И я так думаю. Я только сумку после первой эвакуации разобрала, а тут опять пугают. Нет уж! Будем сторожить дом, – расхохоталась я.– Точно! Хорошего Вам вечера!– И Вам того же!В середине дня я забрала детей из школы, настроение последних было отличным. Они быстро справились с домашним заданием и побежали играть в свою комнату. Ужин тоже ничем не отличался от привычного. День закончился гладко, совершенно не предвещая никакой беды. К восьми часам пошёл дождь. Живя в Калифорнии, мы настолько отвыкли от звука барабанящего по крыше дождя, что теперь магия этого звука напоминала самую лучшую в мире музыку.– Ну, хоть пепел прибьёт к земле. Дышать станет лучше,- подумала я. Дождь – это хорошо, может быть и засуха закончится…С этими бодрыми мыслями я и легла спать.Проснулась я около 3.40 утра. Дождь шёл стеной.– Ничего себе! Как здорово! И этим нас так “пугали”?Я лежала и наслаждалась, слушала и радовалась.Внезапно дом затрясло с неимоверной силой. Я была уверена, что это землятресение, так как вещи зазвенели на полках, а кровать заходила ходуном. В следующую секунду погас свет (выключилось электричество), загудели все датчики по дому, закричали дети. Вскочив с кровати, я бросилась к ним в комнату. Пробегая по коридору, я заметила, что долгая тряска так и не останавливается, и почему-то трясутся только стены. Странно, подумала я, ведь при землятресение трясётся всё…– Сейчас всё закончится! Сейчас всё закончится! Успокойтесь! Это просто землятресение! Всё сейчас пройдёт!- кричала я на ходу детям.Они выползли из кроватей и плакали.– Мама, где свет? Почему нет света?– Ничего страшного, выключилось электричество. Я сейчас принесу фонари,- успокоила я детей.Мы давно приучили себя иметь большие фонари на случай отключения электричества и не раз спасались ими ночью, когда по какой-то причине (чаще из-за сильного ветра) пропадал свет.– Сидите здесь,- приказала я детям. Я сейчас принесу фонари. Говоря это, я заметила, что тряска закончилась. Когда это случилось? Минуту назад или уже давно?Я вышла из комнаты детей и тут произошёл взрыв. Гигантское пламя снаружи по своей силе и яркости было столь огромным, что озарило дом, словно солнце светило не над ним, а внутри него. Фонарь мне был больше не нужен…– Пожар! Пожар!!!,- кричала я, что было мочи. Дети начали визжать и бегать по дому в дикой панике, наталкиваясь друг на друга. На крик выбежал муж.– Пожар!!!- продолжала кричала я.Огонь был снаружи и шёл со стороны комнаты, где спала моя мама, которая приехала к нам ещё во время первой эвакуации при пожаре Thomas Fire. В соседней комнате спал пятый ребёнок. Я бросилась туда с криками. Мама вышла на мой крик.– Я вижу! Вижу!,- сказал она спокойно, указывая на совершенно сумасшедний огонь. Позже мы с большим уважением вспоминали ее собранность и холодную русскую закалку.– Все вниз! Быстро!- скомандовал муж.“Я должна одеть детей. Я должна одеть одеть детей.”- повторяла я про себя. На улице же дождь и холод!– Все ко мне! Мальчики! Надо одеться!На улице дождь лил холодной стеной – редкость для наших мест. Никаких тёплых брюк и кофт с длимыми рукавами на ближних полках не было. Я хватала все подряд, всё, что могло согреть и уберечь от дождя.Дети в панике натягивали брюки не того размера, мне приходилось снимать и надевать другие снова.– Носки!– Нет времени!,- кричал муж. Он уже успел подогнать машины, промок на сквозь и усаживал мою маму с пятым ребёнком на задние сиденья.– Носки! Надевайте носки!,- повторяла я.Кто-то успел, кто-то не успел, но это мы заметили уже много позже.– Ок, обувь наденьте! Обувь!,- кричала я. Бегом вниз! Дети помчались вниз.– Лида, ты где?!,- крикнула снизу мама.И тут я поняла, что я одна не готова: одна стою босая, в пижаме.– Я сейчас!,- крикнула я и бросилась в свою комнату.Тёплое! Взять что-то тёплое!- крутилось у меня в голове. Документы! Быстро! Взять документы! Я схватила сумку с документами и кинулась на выход.Обувь! На секунду я вспомнила, что давно имею отличные резиновые сапоги. Но где они? Да черт с ними! Бежать! Все происходило быстро и очень хаотично.Я нацепила первые попавшиеся кеды и выскочила на улицу.– Садись за руль!- кричал муж. Я поеду на другой машине!Дождь был таким сильным, а пламя гудело так громко, что можно было с трудом разобрать слова, которые он говорил.Горел газ. Это был взрыв газа. В тот вечер я узнала, что у огня бывает голос.Я села за руль, пересчитала всех детей, (часть детей и мама сидели со мной, другие же были в автомобиле мужа) все были на месте, на одном из мальчиков обувь была надета на босые ноги. Внезапно к машине подбежал муж.– У нас проблема! Ворота заклинило! Они не открываются!– Боже! Как же мы уедем?– Будем прорываться через деревья…– Что???!!!Терять было нечего, только свою жизнь. Плевать на машины, плевать на всё. Нужно выехать. Как-нибудь, но выехать. Муж стал раскидывать мусорные баки, очищая проезд, раздвигать кусты и деревья. Нам повезло, что ограда из кустов была не такой жёсткой и высокой, а деревья не сидела слишком близко друг к другу. Не понимаю как, но мы выехали – для меня одна из самых больших загадок той ночи.– Куда мы поедем?,- спрашивала я у мужа по телефону. Так мы поддерживали связь между двумя автомобилями, которые теперь быстро уезжали от страшной угрозы.– Поехали в мой офис,- сказал муж. Там пересидим до утра. Дальше решим. Офис мужа находился всего в 10 минутах от дома, там было место для всех, туалет и электричество, поэтому эта идея показалась мне очень рациональной.– Ок, я еду в downtown, подтвердила я мужу в телефон.На основную дорогу я выехала первой, муж ехал за мной. Внезапно я увидела пожарную машину, которая стояла у дома Опры Уинфри.“Они не знают, они ничего не знают!”,- пробежало в моей голове. “Я должна им сказать, что возле нашего дома пожар выше 4 этажного дома.”На дороге не было ни души, казалось, что город вымер, я остановила машину и побежала к пожарным. Дверь большой красной машины открылась и ко мне вышел человек в каске. Он был очень спокойным, а меня трясло от страха и паники.– Там пожар! Около нашего дома!,- заикалась я. Смотрите, это там, – и я указала на горы. Только тогда я поняла, что “наше” пламя было не видно только слепому. Оно сияло диким светом над всем городом. Позже выяснилось, что огонь был виден за много километров от нашего дома, и именно он разбудил большинство жителей окружных мест.– Да, я знаю, – на удивление спокойно ответил пожарный, но мы не можем туда добраться. Там все завалено деревьями и камнями.– Ок, ок… заспешила я. Я просто думала, что Вы не знали,- крикнула я через плечо, забираясь обратно в свой автомобиль. Дождь лил не переставая, со всей силой барабаня по машине. Я позвонила мужу.– Поверить не могу, что целая машина сторожит одну только Опру,- фыркнула я в телефон мужу. А чем другие люди хуже?! Мы платим такие же налоги.– Плевать! Забудь! Мы должны как-то выехать, – сказал муж, и мы поехали дальше.По дороге я догнала 2 машины. Ехали мы медленно, так как дождь был очень плотным. Внезапно передняя машина резко затормозила, ее занесло и следующая за ней ударила ей прямо в заднюю часть. Каким-то образом я успела притормозить, но мою машину начало вести в сторону- мы попали в жижу грязи. Я начала маневрировать, медленно объезжать аварию, тут я обратила внимание, что кругом полно камней. Посреди перекрёстка лежат глыбы с кусками деревьев. Тут из неоткуда, также не успев притормозить, в огромный кусок дерева на всём ходу, прямо перед мной врезается автомобиль.– Боже!- вскрикнула я.Вся дорога была залита селевыми потоками, которые сошли с гор. О страшных разрушениях, которые я увидела по ТВ позже, тогда я просто не подозревала. Сейчас перед мной лежало несколько больших камней, деревьев и куча жидкой грязи.– Куда ехать?- спрашиваю у мужа по телефону, глядя на обезображеный перекрёсток.– Давай поедем по короткой объездной дороге!Светофоры не работали и медленным караваном из двух машин мы поползи в сторону downtown. Я ехала медленно: мне было страшно внезапно наткнуться на камень или дерево. О проводах я не думала…– Боже!,- вскрикнула я и врезалась в огромную паутину упавших проводов. Они сверкали напряжением и легко могли убить любого, кто ступил бы в тот момент на мокрую землю.– Что делать?,- спрашиваю я у мужа. Там все завалено, стоит полиция и никого не пускает.– Разворачивайся, поедем в другой объезд!Спустя 15 минут мы опробовали все объездные дороги, но не одна из них не осталась целой: кругом лежали огромные камни, текла вода с грязью высотою по колено, висели провода, валялись огромные деревья.– Все закрыто, мы в заперти…,- устало произнесла я.– Я вижу,- сказал муж.– Что нам остаётся? Из города не выбраться… Может быть, поедем в детскую школу? Там очень хорошая широкая парковка. Она на возвышении. Там нас точно не затопит.Детская школа располагалась совсем не далеко от дома и находилась в безопасной зоне. Местные власти, предугадывая ситуацию, разместили там туалеты, а у входа дежурила полицейская машина.Когда мы туда доехали, то увидели ещё несколько других машин и одного велосипедиста, который проезжал мимо.– Он бежит от угрозы как и мы,- сказала я тихо, почти про себя…бедный..весь мокрый.Машин у школы было несколько, а их окна были сильно запотевшими. Люди берегли бензин и тихо сидели внутри, согревая друг друга дыханием. В этот момент мне стало страшно. Дети сидели смирно, но никто не спал. Об этом и речи быть не могло, слишком все были напряжены и испуганы, но никто из них не плакал.

Найдя парковку рядом с другими автомобилями, мы вышли поговорить с полицейскими. Рядом с ним встретили одного из наших соседей. В пижаме, тапках, он сбивчиво рассказывал о своих вечерних приключениях в завалах. Чуть позже в беседу включился полицейский. Он сообщил, что основная магистраль погружена под грязью на много километров, что город полностью отрезан от цивилизации и нам нужно запастись терпением. Было ясно, что хороших новостей ни от кого ждать не прийдется. Я вернулась в машину, включила детям успокаивающую музыку и мы стали ждать рассвета. Казалось, что солнце должно что-то прояснить, как в прямом смысле, так и в переносном. Восход был назначен на 7 утра.Внезапно в дверь моей машины постучали. Семья из 4 человек интересовалась, с каких мы улиц и что мы знаем. Мы назвали улицу, рассказали, что назад вернуться не можем. Они жили возле школы, сказали, что их дом не пострадал и они готовы принять нас, если нам некуда ехать. Это было первое столкновение с удивительной добротой и щедростью местных жителей, с которым позже мне ещё предстояло познакомитсья поближе. Мы вежливо отказались, они пожали нам руки и посоветовали ехать в приют.– Приют? Где он?,- удивилась я.– Да, местная церковь открыла приют для пострадавших. Вы можете там поесть печенье, попить воды и просто погреться. Мне кажется, что это куда лучше, чем сидеть здесь,- улыбнулся незнакомец.

Так оно и было. Не сомневаясь и минуты, мы отправились в церковь. Там нас встретила совершенная темнота, около 20 человек первых пострадавших, остатки чьего-то рождественского печенья и вода. В церкви тоже не было света. Люди сидели тихо. Среди них были старики и совсем крошечные босые дети. Никто не говорил друг с другом. В самом дальнем углу сидел человек полностью вымазанный в грязи. Он был босым и очень угрюмым. Было не понятно, спит он или нет. Он был на столько грязным, что периодически просто сливался с чернотой комнаты. Спустя время его укрыли одеялом, но вокруг него ещё долго виднелась огромная лужа густой чёрной грязи.Нам предложили воду и одеяло. Нас было много, а одеяло было одно. Я накрыла им самых маленьких. Спустя час начало светать и показалось, что дышать становится легче. С первыми лучами солнца в церковь стали приходить местные жители, чьи дома потоки не тронули. Они приносили еду, молоко, одежду, подгузники, игрушки. К 9 утра я уже варила овсянку (газ в здании был) для пострадавших и службы спасения. Все хотели кофе. Одна пожилая женщина спросила у меня кофе без кофеина и соевое молоко. Тогда это прозвучало дико. Неужели она не понимает, что произошло?,- думала я. Но не понимал никто. Никто не знал истинных разрушений, количества погибших, всех последствий, с которыми нам предстояло столкнуться много позже. К середине дня в церкви было не протолкнуться. Люди, дети, собаки, врачи, священники, пожарные, полицейский… Там были все.Ближе к вечеру прошёл слух, что церковь закрывается и все пострадавшие должны покинуть ее стены, перебравшись в другие зоны, которые уже были открыты Красным Крестом. Местный магазин и колледж приняли удар на себя и впустили всех желающих, но добраться туда можно было только на специальной военной технике, которая была способна проехать по огромным завалам. Мы понимали, что билет в один конец, но никто не знал на какой срок. Военные, которые уже прибыли к месту скопления людей, подтвердили, что вывозят людей только в один конец. Обратной дороги нет и не будет ещё долгое время. У многих людей не было выбора.– Мы никуда не поедем,- сказал муж. Если мы уедем, то нам придётся оставить здесь автомобили, а мы не можем остаться без них, ведь это наш шанс на спасение.Мы решили обзвонить наших соседей и узнать, если кто-то остался в живых. На счастье самый близкий к нам дом оказался без поврежлений и его жители сняли трубку.– Как Вы? Что Вы?,- слышала я разговор мужа с соседями.– Да, конечно! Спасибо!,- муж закончил разговор и с улыбкой направился ко мне.– Мы едем к соседям. Они не пострадали. У них есть генератор – это свет. Воды нет, но есть газ. Мы сможем там провести какое-то время.– Отлично!Собрав всю “свою толпу”, поблагодарив приют, мы отправились в сторону дома. Тогда мы снова увидели наш дом. Внешне он почти не пострадал, но территория вся была залита метровой грязью, бассейн напоминал большую чёрную яму, гостевой дом был затоплен. В основном доме не было света, воды, газа. Запах последнего был очень сильный. Тогда мы поняли, что к территории нашего участка лучше не приближаться – это просто огнеопасно.Соседи приняли нас с радостью! Скучающая пожилая пара была рада сумасшествию, которые привнесло в их быт на один день наша большая семья с пятью детьми и бабушкой. Они весело говорили с мальчиками, всячески их подбадривали, наливали нам вино и угощали апельсинами из своего сада, но даже такой заразительный жизненный оптимизм не могу вытряхнуть нас из того шока, в котором мы все прибывали.К 6ти вечера все мы просто валились с ног. Ещё бы, ведь это утро для всех в нашем городке началось слишком рано. В ту ночь я почти не спала, хотя очень этого хотела. Я все думала, анализировала… мне чудился очередной взрыв, я вскакивала от любого шума. Так потом я спала ещё многие недели, не имея возможности забыть и успокоиться, забегая вперёд скажу, что от панических атак мне удалось избавиться только после того, как мы переехали.

На утро мы узнали, что соседних улиц с нами больше нет. Их просто нет! Все превратилось в плоское поле грязи. Нет и тех людей, которые жили на наших улицах. Огромные дома были уничтожены, а привычный ландшафт изменился до неузнаваемости. 

На улицах лежали камни размером с автобус, которые позже взрывали динамитом, чтобы увезти. Смесь грязи, пепла от предыдущего пожара месячной давности, деревьев, камней покрывала большую часть нашего города. У спасателей было очень мало времени на помощь людям, ведь эта смесь застывала мгновенно, превращаясь в подобие “цемента” и те, чьи дома были затоплены, просто не выживали, задыхаясь в жестком “саркофаге”. Кругом летали вертолеты, снимали с крыш людей, детей, собак. Все напоминало Голливудский фильм, в котором мы принимали самое непосредственное участие. Масштабы разрушений росли с каждой минутой, от того новости читать было просто мучительно. Практически сразу опубликовали списки первых погибших, среди которых было много детей. Скоро появились списки пропавших без вести, где я сразу увидела знакомые лица.

На общее везение, моих знакомых чуть позже нашли, но ощущение страшного событие, которое не просто прошло мимо нас, не просто легко задело, но толкнуло нас лицом в страшную реальность: никто и ничто не вечно, никто и ничто не спасётся, если природа захочет сказать своё слово.Наши добродушные соседи настаивали, чтобы мы остались с ними до того момента, когда наш дом не починят, но хоть это и звучало радушно, оптимизма не вызывало. Расчистка требовала техники, людей, а об этом сейчас даже и разговор не было, ведь с момента катастрофы прошёл всего 1 день. Все занимает время и несчастье и счастье…У Джона и Бони (так звали наших соседей) хоть и был газ, который позволял спать в тёплом доме, но не было никакой воды, а с 5 детьми и огромными потоками грязи на улице это было необходимо. Оставалось одно, найти возможность и выбраться из закрытого города любым путём, добраться до “живого” места, отеля или любого другого места, где бы мы смогли себя чувствовать в тепле и чистоте.Пока мы развлекали испуганных детей, пытаясь поднять им настроение, муж отправился говорить с местными службами спасения и полицией, выяснять какие у нас есть шансы на то, чтобы покинуть город и выехать за его пределы в поисках полноценного жилья на срок восстановления после радрушений. На нашу удачу он узнал, что полиция расчистила одну дорогу и в ближайшие 40 мнут будут под кордоном вывозить первую очередь пострадавших и нас могут эвакуировать вместе с ними. Отказываться от машины было не нужно. Но нам говорили сразу, что обратной дороги не будет. Раздумывать было некогда! Мы быстро собрались и поехали.

Нас везли окружной дорогой, первой, которую хоть немного расчистили. На магистраль, которая шла чуть ниже, смотреть было просто страшно. Трассы просто не было. Была река грязи и другого мусора, плавали машины и даже лодки, дома висели на проводах. Это был солнечный день и казалось, что в этом не было никакой справедливости. Почему светит солнце, разве оно не знает, что случилось?Когда нас привезли в первый безопасный район (всего в 5 км от дома), на глаза мне попалась молодая и очень улыбчивая пара, которая шла в спортивный зал.– Ну почему все кругом улыбаются и светятся от счастья?! У нас же трагедия! Мне казалось, что мы вылезли из подземелья Аида на свет. Глаза слепило от жизни, от которой за всего 1,5 дня мы так быстро успели отвыкнуть.Нашей трагедии было всего 1,5 дня, а мне казалось, что прошёл год. Отели были переполнены и туда мы решили не ехать – с 5 детьми мне нужна была кухня. Мы сняли дом (в часе езды от города), единственный свободный, который бы вместил всю нашу семью с мамой и остались там на целый месяц, до той поры, пока окончательно и для всех районов нашего городка не сняли эвакуацию. Каждое утро начиналось с того, что мы читали новости и хватались за голову. 23 человек погибло (дети и взрослые), некоторых просто не нашли (среди них крошечная девочка 2х лет). Город, который по праву мог бы назваться самым тихим и спокойным, превратился в гору руин, больше напоминавшую последствия ударов бомб. Люди чувствовали себя преданными, ощущали, что многие из них вместе с домами потеряли надежду.Расследование показало, что селевые подтопки были вызваны недавним поджаром, который полностью уничтожил растительность в горах. Почва освободилась и под давлением воды в короткий промежуток времени сошла вниз. В ту ночь 9 января десятки людей топило грязью, било камнями. Некоторые жертвы позже приходилось опознаваться по кусочкам. Железные корпусы машин превращались в домик улитки. На столько сильным было движение грязи, которые уничтожало все на своём пути. 9 января 2018 года одним Калифорнийским раем стало меньше.В это было сложно поверить. В ту ночь было несколько взрывов газа. Самый первый разбудил нас. Взорвался трубопровод, который даже не принадлежал какому-либо дому, но был зарыт на огромной глубине под землёй. Последнюю просто снесло камнями… сломались все городские мосты, а реки и ручьи вышли из берегов и были неостановимый. У местной службы спасение заняло несколько недель, чтобы заставить реку течь в прежнем направлении. Стихия была очень упорна.Спустя месяц нам удалось вернуться домой, нас встретила…наша новогодняя ёлка. Она все ещё стояла напряжённая, красивая и не совсем сухая. Ее было жалко убирать, ведь мы понимали, что праздника нам теперь не увидеть долго: душа была разорвана. 

Обходя наш участок, мы находили на нем чужие вещи: книги, мебель, даже умывальники, которые были принесены из вышестоящих домов. Здания последних, кстати, стали нашей защитой и приняли на себя удар, который, если бы не было никаких посторонних преград, пришёлся бы на наш дом.На удивление наши дети пришли в боевую форму достаточно быстро и грустные мысли, которыми они делились в самом начале, ушли на задний план. Мы с мужем старались сделать все, чтобы наши тревоги не были заметны детям. Весь период эвакуации я готовила привычную и знакомую им домашнюю еду: делала пироги, печенье, даже баловала мороженым, пытаясь создать домашнюю атмосферу уюта и покоя. Мой труд не был пустым – уже спустя пару недель они практически не вспоминали о случившимся, хотя ощущение страха перед проливным дождём у них не прошло даже после смены места жительства. Тяжелее всего восстановление и выход из пост травматического синдрома дался нам – взрослым. Самым действенным для нас лекарством стал полный отказ от разговоров на эту тему. Как действенным, так и самым сложным, ведь каждый встречный желал знать о том, что произошло с нашим домом, нашей семьёй в тот вечер. Сейчас мне много легче писать об этом, сидя, в сотне километров от места, где теперь каждую неделю объявляют эвакуации и ждут очередной катастрофы. Тогда? Я просто не могла этого делать. Мы находились в замороженном кризисе, состоянии шока, удивления, ужаса. Мы жаждали из него выбраться, но реальность этого не позволяла. Мы ждали, когда починят дом, дадут свет, воду, газ, когда полиция откроет дороги и мы сможем вернуться назад.Если свет в дом проведи сразу, а газ дали спустя несколько недель, то восстановление воды заняло целый месяц. Трубы, которые шли к нашему дому просто снесло, их больше не существовало. Нам удалось подключить к дому колодец и пользоваться напрямую водой из земли. Умывались мы, на всякий случай, водой, которую нам привозили, из неё и заваривали чай. Практически каждый вечер за чашкой чая мы- взрослые пытались настроиться на положительный лад, построить планы на светлое будущее, забыв свои накопившиеся волнения. Потом каждый из нас шёл в свою комнату и погружался в личные размышления и тревоги. Мы знали, что просто так такие события не забываются, знали, что будем помнить это всю жизнь. Увы, городские власти не добавляли радостных новостей. По последним данным угроза схода подобных лавин будет висеть на городом ещё в течение долгих 3-5 лет до той поры, пока вся растительность, которую уничтожила засуха и пожары не даст корни и не скрепить почву, чтобы та не расползалась. Каждый дождь будет становится очередной эвакуацией и даже если благополучно каждый раз покидать свой дом, шанс на возвращение в родные стены останется 50 на 50. Что делать? Играть в русскую рулетку или начинать новую жизнь? Мы выбрали последнее и уехали из нашего любимого города.С того утра 9 января прошло 2,5 месяца, дрожь перед дождём и нервные сны стали отступать. Сейчас все пережитое кажется дурным и очень тяжёлым сном. Как люди живут после войны? 

Как приходят в себя после уведённого и пережитого? Понять сложно. Но одно я знаю точно, что страхов у таких людей становится меньше. Меньше их стало и у меня. Словно боящийся высоты, я вынужденно прыгнула с парашютом, как человек, испытывающий страх перед невозможностью, я ее преодолела. В тот вечер все сложилось благополучно: мне и моей семье удалось спастись, а мне избавиться от личного страха. На моей ответсвенности и на отвественности моих близких было спасение детей, и мы с этим справились. В синяках, грязи, но живые, живые все и до одного.Верно, что такие события дают новый толчок к жизни. Верно и то, что ощущения от этого очень будоражащие. Ты рождаешься заново. Свежий, новый, другой. И жизнь здесь только начинается и страхов в этой жизни больше нет…

(Голубой браслет с #805strong стал символом того дня. Местные власти выпустили его в знак поддержки и раздавали всем бесплатно.)